Рассылка 3pl

О христианстве
О христианстве

В средние века теологи часто называли ислам магометанским христианством,
иудаизм - иудейским христианством, а остальное христианство - языческим.
В наше время это воспринимается с трудом, настолько резко отделены друг от друга иудеи, мусульмане и христиане.
"Иудеи, мусульмане и христиане - люди Писания" - максимум современного межконфессионального "триалога".

Что касается языческого христианства, то в Кодексе международной деловой этики для христиан, мусульман и евреев, принятом в 1993 году, сказано: "... в мусульманском и иудейском обществах влияние религии на нравственность человека и общества достаточно высоко, в то время как в христианских обществах морально-этические нормы больше определяются культурой и традицией разных народов и той средой, в которой они живут".
Вот так.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Всегда ли предметом логистики было управление материальными потоками?
Продолжение статьи Яна Лукасевича "В ЗАЩИТУ ЛОГИСТИКИ":


«В связи с формализмом появляются еще и иные обвинения, правда, не против самой логистики, но против попыток ее использования в философии. Говорят, что логистика хотела бы все аксиоматизировать и формализовать, а это не удастся сделать, поскольку действительность богаче, чем ее рациональная, логистическая формализация. Ее может воплотить не только дискурсивное мышление, но и мышление образное, конкретное, эмоционально-интуитивное. Я хотел бы в нескольких словах ответить и на это обвинение.

Я не знаю, что это такое интуитивное мышление и не чувствую себя компетентным выяснять этот вопрос. Однако я верю, что кроме дискурсивного мышления могут существовать также и иные способы отыскания истины, ибо с такого вида фактами знаком по собственному опыту и логистик. Иногда случается, что то ли вследствие подсознательной работы разума, то ли под влиянием счастливой ассоциации, или же благодаря инстинктивному предчувствию истины в нашем сознании совершенно неожиданно появляется, как будто по чьему-то вдохновению, творческий и плодотворный замысел, разъясняющий нам трудности и указующий новые пути исследования [3]. Это происходит, главным образом, на фронтах человеческой мысли, там, где перед нами простирается еще не покоренная наукой территория, не просвещенная мыслью, темная и неизвестная. Здесь интуиция часто замещает дискурсивное мышление, которое в таких случаях обычно беспомощно и на новых территориях она совершает первые, пионерские завоевания. Но когда территория уже завоевана, тогда на нее вступает дискурсивное мышление вместе со всем аппаратом логистики с тем, чтобы добытое интуицией, которая может легко ошибаться, проконтролировать, упорядочить и рационализировать. Ведь только такую территорию мысли, которая оказалась упорядоченной согласно признанным логикой методам, можно, по моему мнению, считать добытой для науки окончательно. Так я представляю себе сотрудничество интуитивного мышления с дискурсивным.

На обвинения в позитивизме я пространно ответил в упоминавшейся статье Логистика и философия. Там я обсудил свое отношение главным образом к взглядам Венского Кружка. В связи с этим обвинением я хотел бы сделать здесь только небольшое замечание.

Понятие позитивизма достаточно растяжимо. Часто позитивистом считают человека, который, не поддаваясь чувствам, руководствуется разумом и привязан к реальности, не позволяя возносится фантазии. Признаюсь, что и я отчасти являюсь позитивистом этого типа. Я крепко верю в разум, хотя знаю его границы, считаюсь с реальностью, а чувства и фантазии стараюсь держать в узде. Логистика эти наклонности смогла только усилить. Этим объясняется мое отвращение к философским спекуляциям. Я не отбрасываю метафизики, не осуждаю философию, ни к одному философскому направлению не отношусь с предубеждением, лишь не признаю небрежной работы мысли. А что логистика обостряет критицизм и в философской спекуляции обнаруживает чрезмерно много недостатков, то это ведь не ее вина, и не моя. Я предвижу, что каждый, кто пройдет хороший логический тренинг посмотрит на эти вещи так же, как я.

Затем существующей логистике вменяют то, что в ее основаниях лежит конвенционализм. Доказательством этого должен быть тот факт, что сегодняшние системы логистики не ограничивают систему аксиом какими-то безусловными принципами или понятиями, но строятся произвольно. Именно это обвинение я хотел бы рассмотреть подробнее.

Сначала примем во внимание так называемое двузначное исчисление предложений. Известно, что это исчисление аксиоматически можно представить различно, в зависимости, прежде всего, от того, какие понятия выбираются первичными и какие принимаются правила вывода. Но и для одних и тех же первичных понятий, например, для импликации и отрицания, и для одних и тех же правил вывода, например, для подстановки и отделения аксиомы исчисления предложений можно подобрать различными способами. Разве из этого следует, что это исчисление строится произвольно? Ничего подобного. Мы не имеем права произвольные утверждения возводить в ранг аксиом, ибо в нашем исчислении система аксиом должна удовлетворять весьма строгим условиям: должна быть непротиворечива, независима и, наконец, полна, т.е. потенциально должна содержать в себе все истинные утверждения исчисления. Только такая система аксиом хороша, но вместе с тем и каждая из таких систем хороша, ибо все они эквивалентны и содержат одно и то же исчисление. В выборе той или иной из возможных систем аксиом у нас нет никакой необходимости быть связанными какими-то безусловными принципами, ибо мы уже загодя знаем, что эти принципы, например, принцип непротиворечивости выполняется во всех исчислениях, мы же руководствуемся только взглядами практической или педагогической природы. Во всем этом я не вижу ни капли конвенционализма, сторонником которого я никогда не был и не являюсь. Попросту говоря, это некоторое свойство двузначного исчисления предложений, что его можно построить аксиоматически различными способами, и это свойство является логическим фактом, который от нашей воли не зависит и с которым, хотим или не хотим, мы должны согласиться.

Наконец, двузначное исчисление предложений разделяет это свойство с другими аксиоматическими системами, между прочим, и с теорией силлогизма Аристотеля. Уже Стагирит пробовал аксиоматизировать свою теорию силлогизма, но его аксиоматика была недостаточной. Эту проблему я решил в своих прежних работах, принимая в качестве первичных выражений силлогистики предложения “каждое А есть В” и “некоторое А есть В”, а в качестве аксиом - утверждения “каждое А есть А” и “некоторое А есть А”, а также модусы силлогистики Barbara и Datisi [4]. К этому добавлены правила подстановки, отделения и замены по определению, а также исчисление предложений как вспомогательная система. Очевидно, я мог бы выбрать другие первичные выражения, например, предложение “каждое А есть В” и “ни одно А не есть В”. Тогда я должен был бы принять иную систему аксиом. Но и для тех первичных выражений, каковые были выбраны, я мог бы принять другие аксиомы, например, вместо утверждения “некоторое А есть А” мог бы использовать закон конверсии общеутвердительных предложений, а вместо модуса Datisi мог бы принять модус Dimatis четвертой фигуры. Таким образом, и аристотелевскую силлогистику можно построить аксиоматически различными способами. Никакой конвенционализм за этим не кроется, ибо все эти системы аксиом между собой эквивалентны и охватывают всю аристотелевскую логику с одними и теми же силлогистическими модусами.

На дне предубеждения против этих якобы произвольных аксиоматизаций, кажется, подсознательно обнаруживается некий постулат теории познания более или менее такого содержания: “В каждой дедуктивной системе существует один единственный непосредственно очевидный принцип, на котором должны покоится все утверждения системы”. Здесь акцент проставлен равно как на выражении “единственный”, так и на словах “непосредственно очевидный”. Уже Кант радовался, когда мог нечто вывести, как он говорит , по желанию, nach Wunsch, из одного единственного принципа, aus einem einzigen Prinzip. Как было бы прекрасно, если бы такой принцип был единственным и в том смысле, что ни на каком другом нельзя было бы построить систему, и если бы он кроме того был непосредственно очевидным, а тем самым как-то необходим и безусловен. Но этот постулат чересчур прекрасен, чтобы быть истинным. Правда, двузначное импликативно-негативное исчисление предложений с правилами подстановки и отделения можно построить только на одной аксиоме, но опять же, это можно сделать различными способами. А следовательно, “единственных” аксиом в этом исчислении много. В довершение, ни одна из этих аксиом, насколько мы знаем до настоящего времени, не является непосредственно очевидной, т.к. все они чрезмерно длинные, чтобы их истинность можно было узреть интуитивно. Что касается последнего пункта, то ситуация, как правило, такова, что очевидные утверждения дедуктивно слабы, а дедуктивно сильные утверждения - а только такие пригодны для аксиом - неочивидны. На территории импликативного исчисления предложений, в которое входят только импликации без отрицаний, пожалуй, наиболее очевидным утверждением является закон тождества “если p, то p”, или в обозначениях, Cpp. Но этот закон для правил подстановки и отделения позволяет выводить только свои собственные подстановки, а тем самым является дедуктивно весьма слабым и, очевидно, не может быть единственной аксиомой исчисления. Зато единственные аксиомы импликативного исчисления неочевидны. В прошлом году мне удалось обнаружить кратчайшую аксиому этого исчисления. В придуманной мною бесскобочной символике она насчитывает только 13 литер и имеет следующий вид: CCCpqrCCrpCsp *). Но и эта аксиома малоочевидна, во всяком случае менее очевидна, чем закон условного силлогизма CCpqCCqrCpr, или даже не менее короткий закон Фреге CCpCqrCCpqCpr, которые не являются единственными аксиомами...»

(Продолжение следует)

Полный текст статьи Яна Лукасевича «В ЗАЩИТУ ЛОГИСТИКИ» есть в 3pl~библиотеке

Искренне Ваши,
3plp.ru
и автор данного выпуска Валерий Изюров

Ваши вопросы и комментарии мы ждём по адресу index@3plp.ru или on~line
Если Вы считаете, что этот выпуск интересен кому-то ещё, пожалуйста, перешлите ему это письмо.